Практики
«Люди хотят полноценно жить, быть во всех сферах, а не только покушать»
Роман Аранин — о том, как построить производство колясок и удобную для всех Россию
В 2004 году предприниматель Роман Аранин упал с параплана и сломал шею: в реанимации он провел 40 дней, и еще полгода двигал только глазами и мышцами лица. Сегодня Роман – генеральный директор компании «Обсервер», которая производит реабилитационную технику для инвалидов: от колясок до ходунков и пандусов. В числе проектов «Обсервера» – решения для Третьяковской галереи, инклюзивные пляжи и уникальный для России реабилитационный центр.
Производство «Обсервер» находится в поселке Поддубное, неподалеку от Калининграда. Адрес — улица Неограниченных возможностей. Здесь работает фабрика, построены коттеджи, создана полностью безбарьерная среда. На стенах висят плакаты: «Да. Я в инвалидной коляске. Но это не то, кто я есть. Я всего лишь так передвигаюсь».
Передвигается Роман Аранин — инвалид-колясочник с травмой шейного отдела позвоночника на уровне С4 — на электроколяске собственного производства. «Полноценно у Романа функционирует одна рука, — говорит Юлия Роменская, пресс-секретарь „Обсервер“. — Но все социальные проекты, которые здесь реализованы — идеи Романа, а мы, его сотрудники, помогаем их воплощать».
«Мы» — это 72 человека, которые заняты на предприятии: из них 16 сотрудников с инвалидностью, в том числе колясочники. В реабилитационном центре работает слабовидящий массажист.
Передвигается Роман Аранин — инвалид-колясочник с травмой шейного отдела позвоночника на уровне С4 — на электроколяске собственного производства. «Полноценно у Романа функционирует одна рука, — говорит Юлия Роменская, пресс-секретарь „Обсервер“. — Но все социальные проекты, которые здесь реализованы — идеи Романа, а мы, его сотрудники, помогаем их воплощать».
«Мы» — это 72 человека, которые заняты на предприятии: из них 16 сотрудников с инвалидностью, в том числе колясочники. В реабилитационном центре работает слабовидящий массажист.
Коляски, которые ездят по лестницам
Бизнес Романа начался с небольшого офиса в Калининграде по ремонту колясок и продаже средств реабилитации. Идея создать собственное производство началась с коляски-вездехода Обсервер Максимус. Борис Ефимов, сегодня главный инженер и учредитель «Обсервер», установил под сиденье гироскоп, который отслеживает положение коляски в пространстве. Поставил поворотную систему. Получился «внедорожник», способный ездить по лестницам и преодолевать уклон до 40 градусов, препятствия — в «Обсервере» говорят, что передвигаться на нем можно хоть по булыжникам.
«В 2019 году мы были частью российского стенда на главной в мире выставке по реабилитационному оборудованию в Дюссельдорфе. Честно, люди были только у нас. Наши коляски ездили по лестнице, разворачивались на пятачке в 60 см. Мы отправили несколько экземпляров в Испанию, в Англию. Один парнишка на нашей коляске поднялся на вершину Уэльса» (Сноудон, 1085 м — Прим. ред.).
«В 2019 году мы были частью российского стенда на главной в мире выставке по реабилитационному оборудованию в Дюссельдорфе. Честно, люди были только у нас. Наши коляски ездили по лестнице, разворачивались на пятачке в 60 см. Мы отправили несколько экземпляров в Испанию, в Англию. Один парнишка на нашей коляске поднялся на вершину Уэльса» (Сноудон, 1085 м — Прим. ред.).
После Максимус «Обсервер» стали делать базовые модели электроколясок, для более широкой аудитории. Сейчас в каталоге компании 20. «Стандартные» модели проходят в узкие дверные проемы и лифты, регулируются по разным параметрам — начиная от ширины сиденья до положения спинки. Есть модели с подголовниками для людей с ДЦП.
Для всех колясок используется бесшовная, цельнохолоднокатаная сталь вдвое толще зарубежной. Основная задача коляски, по словам Бориса Ефимова, — сложиться, разложиться в течение дня раз десять и не сломаться. При гарантии два года коляски в реальности ездят по семь-восемь лет.
«Коляски мы продаем государству, а те, в свою очередь, инвалидам, проживающим на территории России. Розничная цена — около 200 тыс. рублей, оптовая цена для государства, для торгов — около 150 тыс. рублей», — говорит предприниматель.
Для всех колясок используется бесшовная, цельнохолоднокатаная сталь вдвое толще зарубежной. Основная задача коляски, по словам Бориса Ефимова, — сложиться, разложиться в течение дня раз десять и не сломаться. При гарантии два года коляски в реальности ездят по семь-восемь лет.
«Коляски мы продаем государству, а те, в свою очередь, инвалидам, проживающим на территории России. Розничная цена — около 200 тыс. рублей, оптовая цена для государства, для торгов — около 150 тыс. рублей», — говорит предприниматель.
«Когда мы переклеиваем наклеечку „Хунсяй Мунсяй“ на российское название, — это не импортозамещение»
Сейчас на складе 450 колясок на 75 млн рублей. Аранин называет их «закопанными деньгами»: «В 2021 году мы выиграли все аукционы и еле успевали делать коляски под запросы фондов социального страхования. В 2022-м мы выиграли только каждый четвертый аукцион. В этому году из 700 колясок, которые мы сделали, государство через торги купило только 10. Покупают, к сожалению, импортные коляски не самого потрясающего качества, у которых пробег всего 12 км. Для сравнения у колясок „Обсервер“ — 35 км. Наши коляски чуть-чуть лучше немецких, но ощутимо дешевле и сильно лучше китайских», — сообщает Роман.
Если изменить закон № 44-ФЗ и дать шанс отечественному производителю на сбыт на российском рынке, то, по мнению предпринимателя, через три года российские коляски будут покупать в Китае, не говоря уже об ОАЭ, Саудовской Аравии и Казахстане, куда «Обсервер» уже отправил первое изделие
«В 44-ФЗ для нас до сих пор нет преференций. Но я считаю, что импортозамещение, когда мы переклеиваем наклеечку „Хунсяй Мунсяй“ на российское название, — это не импортозамещение. Когда мы заменяем европейское китайским, это тоже не импортозамещение. Импортозамещение вот здесь, в этой коляске: в ней локализация 65%. В демозале стоит коляска с новосибирским джойстиком — там 75%. В нашем втором цехе мы начнем делать моторы: уберем немецкие, заменим их собственными. Будет локализация 92%».
Борис Ефимов рядом с коляской «Обсервер» с новосибирским джойстиком. Фото (с) Олег Тимошенко
Как сделать море доступным для всех
Эксклюзив «Обсервер» — плавающий шезлонг, пляжная инвалидная коляска. Аналогов в России нет: калининградцы взяли испанскую модель, разобрали ее — чтобы посмотреть, как она сделана — и создали лучше.
Шезлонг можно использовать и в море, и в бассейнах с пологим спуском. Модель принимает несколько положений: она легко перемещается по песку, заводится в воду; держится на плаву за счет поплавков, но все равно остается слегка притопленной. Таким образом человек может поплескаться, ощутить радость нахождения в воде.
Покупателями шезлонгов будет сектор бизнеса, гостиницы, отели, у которых есть доступная среда и выходы к морю. На сегодняшний день проданы пока две пляжные коляски: обе прошли тестирование пляжным сезоном в санаториях Анапы.
Шезлонг можно использовать и в море, и в бассейнах с пологим спуском. Модель принимает несколько положений: она легко перемещается по песку, заводится в воду; держится на плаву за счет поплавков, но все равно остается слегка притопленной. Таким образом человек может поплескаться, ощутить радость нахождения в воде.
Покупателями шезлонгов будет сектор бизнеса, гостиницы, отели, у которых есть доступная среда и выходы к морю. На сегодняшний день проданы пока две пляжные коляски: обе прошли тестирование пляжным сезоном в санаториях Анапы.
Роман Аранин тестирует шезлонг собственного производства. Фото (с) «Обсервер»
Как сделать море доступным для всех
По соседству с производством — реабилитационный центр «Ковчег». Здесь 10 коттеджей, в каждом из которых создана доступная среда, а на одного пациента в среднем 2,5 сотрудника: работают массажисты, инструкторы АФК, физиотерапевты. Есть эрготерапия — восстановление утраченных функций (например, работы конечностей после инсульта) или приобретение новых навыков в связи с инвалидностью: например, управление коляской, преодоление на ней бордюров, неровностей на дороге.
Цель, которую ставят в «Ковчеге» — вывести человека на максимальную самостоятельность, адаптировать к новым условиям. Люди приезжают на реабилитацию не только из Калининградской области, но и из «большой России». Результат стоит того, чтобы проделать длинный путь. Женщина из Якутии, которая совсем не вставала, начала ходить вокруг коляски. Молодой человек без части мозга, которая отвечает за способность говорить, к окончанию реабилитации освоил 25 слов: «Привет», «Как дела», «Хочу кушать» и другие базовые выражения.
Цель, которую ставят в «Ковчеге» — вывести человека на максимальную самостоятельность, адаптировать к новым условиям. Люди приезжают на реабилитацию не только из Калининградской области, но и из «большой России». Результат стоит того, чтобы проделать длинный путь. Женщина из Якутии, которая совсем не вставала, начала ходить вокруг коляски. Молодой человек без части мозга, которая отвечает за способность говорить, к окончанию реабилитации освоил 25 слов: «Привет», «Как дела», «Хочу кушать» и другие базовые выражения.
Территория «Обсервер» — 10 коттеджей, в которых живут и пациенты реабилитационного центра, и колясочники-сотрудники производства. Есть пруд с рыбой, прогулочные дорожки, саженцы груши, смородины и сакуры
Во время визита журналисты видят, как процедуры проходит Галина Абасова, инвалид I группы. Галина стала донором почки для сына и потеряла возможность ходить из-за осложнения, однако называет себя счастливым человеком: она помогла сыну, а сегодня у нее растет внук.
Галина проходит в «Ковчеге» месячный курс: шесть дней реабилитации – один день отдыха. В центре Абасову научили вставать и пересаживаться: ее первым движениям сотрудники аплодировали стоя. «В квартирах мы находимся в недоступной среде, – комментирует реабилитацию Галина Абасова. – Здесь нас восстанавливают и учат обслуживать себя. Нам дают возможность бывать на воздухе, гулять, загорать у озера с рыбками. В квартире инвалид не может увидеть столько рассветов и закатов. А главное – мы даем возможность своим родным отдохнуть от нас хотя бы на 28 дней».
Для людей, которые годами находятся в квартирах, выезд на реабилитацию – действительно глоток свежего воздуха. «Люди хотят жить, быть во всех сферах, а не только покушать, – говорит специалист по социальной работе Светлана Ярушкина. – Тем более группами мы выезжаем в театр, на Куршскую косу, с молодежью – в клубы. Выехать на публику самостоятельно многие стесняются, но все гораздо проще, когда они окружены такими же людьми».
В настоящий момент реабилитационный центр Романа Аранина рассчитан на 110 человек в год. Попасть сюда можно на коммерческой основе, обратившись через сайт, или бесплатно через соцзащиту по месту жительства. Запись происходит на год вперед: уже сейчас люди спрашивают, можно ли записаться на 2025-й.
Галина проходит в «Ковчеге» месячный курс: шесть дней реабилитации – один день отдыха. В центре Абасову научили вставать и пересаживаться: ее первым движениям сотрудники аплодировали стоя. «В квартирах мы находимся в недоступной среде, – комментирует реабилитацию Галина Абасова. – Здесь нас восстанавливают и учат обслуживать себя. Нам дают возможность бывать на воздухе, гулять, загорать у озера с рыбками. В квартире инвалид не может увидеть столько рассветов и закатов. А главное – мы даем возможность своим родным отдохнуть от нас хотя бы на 28 дней».
Для людей, которые годами находятся в квартирах, выезд на реабилитацию – действительно глоток свежего воздуха. «Люди хотят жить, быть во всех сферах, а не только покушать, – говорит специалист по социальной работе Светлана Ярушкина. – Тем более группами мы выезжаем в театр, на Куршскую косу, с молодежью – в клубы. Выехать на публику самостоятельно многие стесняются, но все гораздо проще, когда они окружены такими же людьми».
В настоящий момент реабилитационный центр Романа Аранина рассчитан на 110 человек в год. Попасть сюда можно на коммерческой основе, обратившись через сайт, или бесплатно через соцзащиту по месту жительства. Запись происходит на год вперед: уже сейчас люди спрашивают, можно ли записаться на 2025-й.
«Мы строим образ будущего России: такой — удобной для всех и с заботой обо всех — мы видим свою страну. Мы хотим распространить свой опыт проживания в травме и организации успешного производства, — говорит Роман Аранин. — Начал я с ближнего окружения: с тех кто живет здесь. У людей появились рабочие места и представление о том, какой может быть жизнь даже при сильной травме»
«Обращаются люди со словами: «"Я вот заработал денег на водке, а сейчас хочу что-то сделать хорошее"»
«Все началось с фонда „Наше будущее“, причем это не мы их нашли, а они нас, еще когда мы были ремонтной мастерской в Калининграде, — говорит Роман. — Склад запчастей, где около 3000 деталей, и пять мастерских по всей России открыты на деньги „Нашего будущего“: фонд выделил 5 млн рублей. (До этого в стране не было мастерских для колясок: сейчас у „Обсервер“ мастерских уже девять. — Прим.ред.). В каждом из проектов „Обсервера“ и „Ковчега“ есть вклад фонда. В частности, на коттеджи реабилитационного центра перечислено 10 млн рублей. Мало того, нас научили как делать социальные проекты. Я подчеркиваю: само понятие „социальное предпринимательство“ в Россию принес фонд „Наше будущее“. Лет 10 назад мы уже работали, но не знали, что мы социальные предприниматели».
По мнению Аранина это, во-первых, помогло обратить внимание государства на социальные проекты, практически невозможные без его участия, а, во-вторых, популяризовать само явление социального предпринимательства. Сегодня в «Обсервер» обращаются люди со словами: «Слушайте, я вот заработал денег на водке, а сейчас хочу что-то сделать хорошее».
Налоговая база та же, что и для «обычного» бизнеса: льгот у «Обсервера» нет. «По налогам я сейчас должен заплатить 5 млн в областной бюджет, — сообщает предприниматель. — Ребята в колясках сидят и зарабатывают для Калининградской области такие деньги».
Репортаж: Анна Черноголовина
По мнению Аранина это, во-первых, помогло обратить внимание государства на социальные проекты, практически невозможные без его участия, а, во-вторых, популяризовать само явление социального предпринимательства. Сегодня в «Обсервер» обращаются люди со словами: «Слушайте, я вот заработал денег на водке, а сейчас хочу что-то сделать хорошее».
Налоговая база та же, что и для «обычного» бизнеса: льгот у «Обсервера» нет. «По налогам я сейчас должен заплатить 5 млн в областной бюджет, — сообщает предприниматель. — Ребята в колясках сидят и зарабатывают для Калининградской области такие деньги».
Репортаж: Анна Черноголовина
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ